Интервью Осамы бен Ладена американской газете "Индепендент"

А этот «проект» крайне амбициозен — новая магистраль от Хартума до Порт-Судана. По старой дороге расстояние между ними составляло 1200 километров, а новая сократит его до 800 километров. Таким образом, от столицы до порта можно будет доехать за день. В страну, к которой Саудовская Аравия относится ничуть не лучше, чем Соединенные Штаты, из-за того, что она поддержала во время войны в Персидском заливе Саддама Хусейна, бен Ладен привез ту самую строительную технику, которую он использовал всего пять лет назад, чтобы прокладывать партизанские тропы в Афганистане.

Бен Ладен держится скромно. У него есть дом в Хартуме и маленькая квартира в родной Джедде. Он женат — на четырех женщинах. Прессе он не доверяет. Его интервью Independent было первым, которое он когда-либо давал западному журналисту. Сперва он не хотел говорить об Афганистане и молча сидел на стуле у импровизированной палатки, чистя по арабской традиции зубы палочкой-мисваком. Однако в итоге мы все же поговорили о войне, которую он помог выиграть афганским моджахедам. «То, что я пережил там за два года, я не мог бы пережить нигде больше за сто лет», — заметил он.

Когда будет написана история афганского сопротивления, может оказаться, что вклад бен Ладена в дело моджахедов, а также косвенные последствия организованной им подготовки и помощи сыграли решающую роль в истории современного воинствующего фундаментализма. Впрочем, сейчас бен Ладен старательно преуменьшает свое значение. «Когда началось вторжение в Афганистан, я был возмущен и сразу же отправился в эту страну. Я прибыл в нее всего через несколько дней — еще до конца 1979 года, — говорит он. — Да, я сражался там, но другие мусульмане делали намного больше. Многие из них погибли, а я до сих пор жив».

Как бы то ни было, через несколько месяцев бен Ладен уже направлял в Афганистан бойцов-арабов. Среди них были египтяне, алжирцы, ливанцы, кувейтцы, турки, тунисцы. «Их были не сотни, но тысячи», — вспоминает он. Бен Ладен снабжал их оружием и помогал им с помощью своей строительной техники. Вместе со своим помощником-инженером — иранцем Мохамедом Саадом (Mohamed Saad), сейчас строящим дорогу до Порт-Судана, — бен Ладен соорудил под горами Дзадзи в провинции Бахтияр обширные туннели для госпиталей и оружейных складов. Кроме того, он проложил для моджахедов заканчивавшуюся в 15 милях от Кабула тропу через всю страну.

«Нет, смерти я не боялся. Мы, мусульмане верим, что, умерев, попадаем в рай. Перед боем Бог посылает нам сакину, спокойствие».

«Однажды я был всего в 30 метрах от русских, и они хотели меня поймать. Как-то раз я был под бомбежкой, но в сердце у меня царил такой мир, что я уснул. Об этом опыте написано в наших самых ранних книгах. Было и так, что передо мной упал 120-миллиметровый минометный снаряд, но не взорвался. На нашу штаб-квартиру русский самолет сбросил четыре бомбы, но они тоже не взорвались. Мы победили Советский Союз. Русские бежали».

А как насчет арабских моджахедов, которых он направил в Афганистан — членов партизанской армии, которых поощряли и вооружали Соединенные Штаты и которые были забыты, стоило закончиться войне? «Ни лично я, ни мои братья никогда не видели от Америки никакой помощи. Когда мои моджахеды победили и русских удалось прогнать, (внутри повстанческого движения) начались разногласия, поэтому я вернулся к строительству дорог в Таифе и Абхе. Я вывез из Афганистана оборудование, с помощью которого я строил для моджахедов дороги и туннели. И, разумеется, я помог некоторым из своих товарищей перебраться после войны в Судан».

Сколько их было? Усама бен Ладен в ответ только качает головой: «Не хочу говорить. Сейчас они со мной, здесь, и строят дорогу в Порт-Судан». Я говорю ему, что бойцы-мусульмане в боснийском Травнике упоминали мне его имя. «В отношении Боснии я чувствую то же самое, — признает он. — Однако ситуация там не открывает тех возможностей, которые были в Афганистане. Какое-то количество моджахедов отправились воевать в Боснию и Герцеговину, однако хорваты не пропускают моджахедов через свою территорию, как делали пакистанцы».

Пока бен Ладен рассуждает о джихаде, его бывшие соратники слушают. Не разочаровывает ли их, что после войны с русскими им приходится строить дорогу в Судане, спрашиваю я. «Им нравится эта работа, и мне она тоже нравится. Это великий проект, и он многое даст местным жителям. Он должен помочь мусульманам и облегчить их жизнь».

Его компании Bin Laden (ее не следует путать с большой строительной фирмой, которой руководят его родственники) платят в суданской валюте, на которую она потом закупает кунжут и другие экспортные продукты. Судя по всему, прибыль для бен Ладена — далеко не главный приоритет.

Потом я спросил его, что он думает об Алжире, но тут человек в хаки, представившийся Мохамедом Мусой (Mohamed Moussa) — он называл себя нигерийцем, хотя был сотрудником суданских спецслужб — тронул меня за руку. «Вы задали более чем достаточно вопросов», — сказал он. После этого бен Ладен отправился инспектировать свою новую дорогу.